Коей рана ведьмы окрасится.

Принеси ее в жертву демону,

Люциферу, князю бесовскому.

И увидишь ты тропку лунную –

То начало Дороги Адовой.

На нее ступив, не свернуть  назад,

Али богом быть, али прахом стать».-

Говорил старик  тихим шепотом,

Думой тяжкою призадумался.

«Благодарен я за твои слова,

За советы, да за напутствие.

Не замедлю я в путь отправиться,

Разве песней твой слух попотчую».-

Доставал подругу он струнную,

Да играл Гермес песню грустную,

Песню грустную, песню тихую,

Что отшельнику в душу канула,

Память старую потревожила.

И не знал Гермес песен радостных,

Ох, непрост был чужак, да ненашенский,

На шее крест был да перевёрнутый.

 

****                          ****                          ****

 

 Выходил певец из дверей резных,

Поглядел на небо полночное,

Там искал певец звезды вещие,

Уходил по ним, да всё в глубь лесов.

Пробирался он через заросли,

Где и зверь ходить не отважится,

Не жалел он ног, не жалел плаща,

И с дороги он не сворачивал.

И увидел он слабый свет в лесу,

Голоса людей ему слышались.

И чем глубже шёл, различал ясней

Речи тихие, да костер вдали.

Подошел к поляне бесшумно он,

Возле дерева  стал широкого,

И смотрел из тьмы, как горел огонь,

Колдуны как плясали  с ведьмами.

И взлетали искры  над пламенем,

И козлы кружили двуногие,

Да вокруг костра черти прыгали.

Все наги они, птицы вольные,

Воздают хвалу Земле – Матушке.

Чаши полные на траве стоят,

Черти в дудки играют звонкие.

И к костру тогда выходил певец,

Знаком тайным он всех приветствовал,

Знаком тайным, немногим ведомым.

И тянули ведьмы к себе его,

В хоровод бесовский, да в дикий  пляс.

И гитару путник на траву клал,

Танцевал с колдунами да с ведьмами,

Вместе с ними ел мясо сочное,

Воду  пил он, да родниковую;

На гитаре чертям подыгрывал.

По обычаю чародейскому

Целовал он хозяйку шабаша,

И, запретною страстью схвачены,

Все в объятья друг другу падали,

Где по паре,  а где и по трое.

И смотрела ведьма прекрасная,

Светлолицая, чернобровая

Взором радостным, жаром вспыхнувшим;

Обнимал Гермес ее  хрупкий стан,

Целовал ее груди белые,

Уводил ее  он с поляны той,

Прислонял спиной к дубу твёрдому.

На колени он перед ней вставал,

И, закрыв глаза, не заметила

Молодая хозяйка шабаша,

Как с земли певец серый камень брал,

Камень острый брал, мхом поросший весь.

Быстро на ноги путник вскакивал,

Бил он камнем тем красну девицу,

И без памяти она падала.

Доставал Гермес из плаща свой нож,

С рукоятью,  да в виде демона.

Сталью острою, вороненою

Вырезал Гермес путы крепкие

И девицу он ими связывал.

И ломал он ветку рогатую,

Прошептал он слова заветные,

Рисовал он круг, да в свой полный рост.

 

****                           ****                          ****

Разбудила ведьму боль острая,

Рот корою был перетянутый.

По груди ее острый нож гулял,

Пентаграмму чертил кровавую,

Древний знак чертил перевёрнутый.

И дрожало-то тело белое,

По щекам текли слезы горькие.

Но впивался нож в горло нежное,

И хлестала кровь, да багровая.

Братство чёрное кровь почуяло,

И бежали все, кто на шабаше

Растерзать,  убить гостя тёмного,

Отомстить за гибель хозяюшки.

Но шептал певец слово сильное,

Слово тайное да могучее,

И тряслась земля, содрогалася.

Вызывал Гермес силу древнюю,

Силу древнюю, силу страшную.

И земля раскололась трещиной,

Полилась туда  кровь красавицы.

И  разверзлась тут бездна адская,

Ведьма падала в преисподнюю,

И слышны были звуки жуткие,

Звуки жуткие, сердце рвущие.

Замерла толпа настороженно,

В разны стороны озирается.

Заклубился дым из расщелины,

И донёсся крик ведьмы гибнущей,

Крик души ее умирающей.

И от вопля того истошного

Разлетелись все птицы спящие

И затихло всё на мгновение,

И казался миг целой вечностью.

И земля на дыбы поднималася,

Вверх корнями дубы попадали,

Без оглядки люди бежали прочь,

И мелькала быстрее молнии

Тень крылатая, тень огромная.

И глядел певец, как то там, то тут

Упадет человек растерзанный.

Колдуны все взлетали с ведьмами,

В ранах жутких на землю падали.

Разливалась рекой багровою

Кровь горячая по земле сырой.

И тела на части разорваны

На траве помятой ковром легли.

Быстро стихли их крики смертные,

Только долго казалось страннику,

Будто эхом они всё вторятся.

И стоял в  кругу он ни жив, ни мёртв,

Стали волосы его с проседью.

И закрыла полнеба звёздного

Тень  крылатая, тень летящая

Люцифера – князя бесовского,

Из безвременья в мир пришедшая.

Разглядеть его не умел  Гермес,

Глаз быстрее тот демон двигался.

Но хранил певца круг магический,

Люциферу он был преградою.

Злобно скалилась пасть кровавая,

Сердце жгла ему жадным пламенем:

«Для чего меня потревожил ты?

Или смерть свою захотел призвать,

Иль купца душе своей сумрачной?»

Отвечал колдун  с дрожью в голосе:

«Не ищу купца для души своей,

Да и смерть моя не в твоих руках.

А ищу я тропу заветную,

Что зовётся Дорогой Адовой».

Засмеялась тень смехом дьявольским,

У  певца в груди сердце замерло.

И взлетел дракон в небо ясное –

Обдало певца мёртвым холодом.

Разглядел он князя бесовского.

Был дракон крылатый темнее тьмы,

Словно туча на небе черная.

И казалось певцу, и чудилось,

Что проткнут рога твердь небесную,

Будто крылья все звезды спрятали.

Вот подул дракон в небо ясное –

Словно стужей зимней повеяло,

Содрогнулись дубы столетние.

И, на землю пав, точно молния,

Вдруг исчез дракон, как и не было.

И взирал Гермес в небо звездное –

Но увидел там лишь молчание.

Выходил из круга с опаской он

И дрожал колдун как осенний лист.

Через трупы он шёл кровавые

И искал на земле израненной

Он гитару свою отчаянно.

Та, телами мёртвыми скрытая,

Уцелела чудом негаданным.