а потом в первом ряду кто-то испуганно проверещал:
- Натаныч, ты чего? Мы же не звери, в самом деле!
- А по-моему, как раз на них вы и похожи! 
- Спрячь оружие, старпом, - добавил кто-то из толпы. – Тебе же с нами жить…
- ВСЕ ПО КАЮТАМ, Я СКАЗАЛ! 
Раздалось недовольное бурчание. Люди зашумели, зашептались, но противиться никто не рискнул. Толпа стала мало-помалу расходиться. Уже через минуту палуба изрядно опустела. Осталось двадцать-тридцать человек от общей массы, но насчет них капитан не беспокоился. 
Борис развернулся и потопал через палубу. Самойлов вмиг догнал его, спросил тревожно:
- Борь, откуда ствол? 
- Уже два дня ношу его с собой. Как чувствовал, что что-нибудь случится!
Капитан остановился, развернул приятеля к себе. 
- Спасибо тебе, Борь! Теперь послушай, что мы будем делать дальше…
Толчок! Корабль дернулся и пошатнулся. Под ногами пронеслась стремительная дрожь. Внизу пронзительно заскрежетало, словно железо напоролось на что-то твердое, неподвиж-ное. Судно застыло без движения.
Самойлов поймал взволнованный взгляд старпома, и они метнулись к краю корабля. 
Из воды, похожие на грубые остроконечники, торчали каменные выступы. Их облепили плотные скопления ракушек, по бокам жирными щупальцами вздрагивали водоросли. Вы-ступы рассыпались вокруг «Вальтера» плотным рядом, некоторые по высоте были почти как половина судна, а другие маленькие, полукруглые, почти не видные под черной гладью. 
Самойлов ощутил, как в горле что-то сжалось, затвердело. Борис подпрыгнул и уставился на друга выпученными глазами:
- Твою мать! Как чувствовал, не надо было плыть! 
- Спокойно! Только же все утряслось…
- Что утряслось, Мишаня? Ты еще не понял? Нам хана! Оказывается, не врал тот хмырь про рифы…
- КАПИТААААН! С ТОЙ СТОРОНЫ!
Самойлов даже не успел взглянуть, кто крикнул. Кинулся вправо, добрался до поручней, глянул вниз. 
Между разбросанных щербатых рифов выглядывало шесть голов – рыжеволосых, абсо-лютно одинаковых. Темные фигуры почти полностью погружены под воду, головы опущены, до плеч спадают липкие растрепанные космы. Через несколько секунд правее показались еще пять таких рыжеголовых, потом еще, еще, еще. 
Шлеп, шлеп! Больше десятка черных рук прижались к днищу, и фигуры с плеском вы-нырнули из воды. Стали взбираться вверх, цепляясь пальцами за стенки корабля. Тишина на-полнилась звонким шлепаньем.

Внутри у капитана все оборвалось. Он крикнул не своим, упавшим голосом:
- Борис! Оружие… 
Головы внизу вдруг поднялись – и стало видно морды тварей. Черные, словно обмакну-тые в жидкую смолу, с узкими щелями ноздрей и темными провалами беззубых пастей. Кожа обтягивает череп, как резиновая маска, и спадает по бокам вислыми складками. Узкие плечи дергаются в такт движениям костлявых рук, ниже болтаются темные груди, похожие на шмотки оборванной плоти. 
В темноте сверкнули белые глаза – и будто бы прожгли Самойлова насквозь, заставив отшатнуться. У капитана задрожали руки. 
За спиной уже гремел надсадный топот, тишина взорвалась криками. Палуба, судя по шуму, вновь заполнилась людьми. Рядом блеклой тенью вырос силуэт старпома с вытянутым пистолетом. Оглушительно загрохотали выстрелы, ударил по ушам звериный рев Бориса. 
В одно мгновение все погасило странное шипение. Пронзительное, режущее слух, как будто барахлил приемник. А потом оно сменилось… пением. Приятным и одновременно не-возможным. Казалось, в нем смешались детский смех, звон колокольчиков и женское сопра-но. 
Но откуда эти завораживающие звуки?! 
Вопли экипажа понемногу выбивали из сознания загадочное пение, но голоса станови-лись громче, ощутимее. Капитан смахнул со лба холодный пот и огляделся. Чуть левее, возле поручней стояли трое лысых мужиков со вскинутыми «калашами». Глаза застелены туманом, рты открыты, головы опущены – все, как зачарованные, смотрят вниз на приближающихся тварей. 
Самойлов попытался отойти, но руки словно приросли к железным поручням, а ноги от-казались слушаться. Слух ласкало притягательное пение и не давало шевельнуться. Тогда он выпалил что было сил:
- Палите! Черт! Не позволяйте им забраться на судно!
Однако мужики не шевелились. Автоматы выскользнули из дрожащих рук и улетели в черную пучину. Руки стрелков так и остались вытянутыми. Мужики уставились на воду мертвым взором и как будто омертвели. 
Капитан невольно пошатнулся. Веки сделались свинцовыми, усталость навалилась тяж-ким грузом, ноги подкосились. Самойлов слабо шевельнул губами, выдавил последнее, что смог:
- Юля… Доченька…
Она ведь тоже была здесь, на Черных рифах! 
Осознание того, что дочки больше нет, пришло с секундным опозданием и больно царап-нуло сердце. По щекам покатились слезы. 
И прежде чем на палубу вскочили несколько черных теней, веки захлопнулись, и капита-на унесло во тьму. 

***

Выйдя на улицу, Степан поежился. Старый тулуп почти не согревал, а ветер то и дело сбрасывал с макушки меховую шапку. Под ногами все заледенело. Лед хрустел, ветер швы-рял в лицо снежную пыль, луна, висевшая лимонно-желтым диском, освещала половину бе-рега. 
И зачем Губерману понадобилось вызывать его в три часа утра? Да еще и на улицу, в ми-нус сорок! Подумаешь, поспал на посту пару часов! Максимум, что ему светит – выговор, и то, если начальство узнает.

На фоне взбушевавшегося океана черной тенью вырисовывался силуэт майора. Губерман стоял по колено в воде и весь дрожал: волны поднимались такие, что могли накрыть по самый пояс. Степан направился к майору мелкими шажками. Подошел к воде, откашлялся, оповещая о своем присутствии. 
- Капустин, где тебя носило? – буркнул Губерман. – Или ты опять в каптерке дрых? 
Майору явно было «хорошо». Шапка набекрень, тулуп напялен кое-как, щеки распухли, и уже отсюда чувствуется крепкий перегар. Похоже, не один Степан решил устроить себе выходной.
- Никак нет, товарищ майор! Я просто…
Тут его взгляд упал майору под ноги – слова застряли в горле твердым комом. 
На воде покачивалась лодка. Небольшая, метра два в длину, резиновая, на моторе. В ней лежали парень с девушкой, прижатые друг к другу. Девушке на вид не больше двадцати: черноволосая, с пышными прядями и аккуратным носиком. Совсем еще зеленая, но для своих лет бессовестно красивая. А рядом парень – остролицый, коренастый, с темной безобразной шевелюрой и неровным шрамом на щеке. Старше девчонки лет на пять, а то и больше.
Губерман схватился за край лодки, потащил ее на берег. Вытянув, едва не поскользнулся. Выругался и со злостью зыркнул на Степана:
- Чего встал? Помогать кто будет? 
Но тот стоял, как громом пораженный. Этих ребят в лодке он видел впервые, и у него не было ни малейшего предположения, откуда они могли взяться. 
- Кто они?
- А я откуда знаю? Только что на берег выкинуло. 
- Мертвые?
- В отключке. Но жить будут как пить дать.
Степан еще раз посмотрел на лица незнакомцев. Бледные, осунувшиеся и совершенно не-знакомые. 
- То есть как «в отключке»?.. 
- Молча, Степа, молча! Эти голубки каким-то образом прорвались через рифы, - сказал Губерман и почесал затылок. – Без одной царапины!
- Вы сами знаете, что это невозможно. Сколько раз мы слышали оттуда крики. Ни одно судно еще не вышло из тумана. Ни одно! А тут какая-то резиновая лодка…
Губерман беспомощно развел руками.
- Если бы я знал. Фигня какая-то необъяснимая. 
Степан нагнулся, осмотрел сначала парня, потом девушку. Что-то хмыкнул себе под нос и запустил руку крепышу под голову. 
- Вот оно что, - в пальцах блеснула связка смотанных наушников, и он потряс ей перед майором. – Сообразительный пацан. Походу, не подействовал на них гипноз. Совсем. 
- Хочешь сказать, что их спасли наушники? – майор недоверчиво скривился. 
- Необязательно. Вообще не факт, что они плыли через Атлантику на одной лодке. Воз-можно, у них был корабль, который, как и все, не избежал встречи с сиренами. А эти, - он кивнул на парочку в лодке, - поняли, что экипажу кранты и решили смыться. 
Губы майора искривила беспощадная усмешка.
- То есть твари потопили весь корабль, а лодку… не заметили?
- Думаю, пока сирены пожирали экипаж, лодка спокойно вышла из тумана и проплыла оставшиеся полмили. А от гипноза их действительно спасли наушники. 
- Эх, Степа… Мне бы твою логику, – хмыкнул Губерман и махнул рукой. – Ладно, шут с ними. Очухаются, сами все расскажут. Кажется, у нас на базе пополнение. 
Степан непонимающе уставился на майора. Глаза поползли к бровям. 
- Мы что, оставим их на базе?
- Ну а что ты предлагаешь? Обратно в океан отправить?

- Нет, но нас и так больше двух тысяч человек! Оружие, провизия, жилые блоки – все уже расписано! Куда мы их, по-вашему, впихнем?
- Дурак ты, Степа! Столько лет одни на этом острове, скоро захиреем здесь от суки и од-нообразия. А тут в кои-то веки повезло людей новых встретить. Неужели сам не рад?
- А я чего? – насупился Степан. – Спросить уже нельзя? 
- Бери давай. Потащим их в медпункт. А то замерзнут, не дай бог, перед Цейраном сам оправдываться будешь!
Степа помолчал секунды две, кивнул. Осторожно взял под руку сжавшегося парня и, пыхтя, взвалил на плечи. Губерман легким движением руки поднял девчушку, перекинул че-рез правой плечо, и они со Степаном потопали к главному входу.