- Что «Миш»?! Они уже, наверное, за километр от «Вальтера»! С веслами собрался их преследовать?!
Старпом поник и опустил глаза. В голове ни одной мысли.
- Не знаю даже…
- В том-то и проблема, что я тоже ни хрена не знаю!
Громогласный крик сотряс глухое помещение. Борис залился краской, пожевал сухие гу-бы. От собственного бессилия становилось тошно.  - Мы бы могли прибавить ходу, если бы…
- Если бы на корабле имелось топливо! Я знаю, твою мать! Но мы зависим от течения и догнать их никак не сможем!
Дверь со стуком распахнулась. В помещение скользнула шустрая черная тень. 
- Капитань! Капитань! – взволнованный и тонкий голос, словно писк натянутой струны.
Самойлову пришлось всмотреться в темноту, чтобы узнать вошедшего. Это был Сунн Ли, китаец, долгожитель корабля, с короткой стрижкой, бегающим взглядом и бесцветной кожей лица, усыпанной угрями. Интурист жил на «Вальтере» дольше всех, но едва ли говорил по-русски.
- Чего тебе? – Самойлов глянул на него без интереса, сдерживая злобу. 
- Белое. Там! – он кивнул в сторону окна левее от старпома. 
Капитан нахмурился и кинул беглый взгляд влево. В пустом проеме с симметричными зубцами уцелевшего стекла зияла чернота – густая, беспросветная. На небе ослепительным скоплением поблескивали звезды. И чего китаец там увидел? 
- По-русский изъясняться научись! – буркнул Самойлов. – Моя твоя не понимать! 
- Белое! Все – белое!
Голос Сунна затвердел и сделался настойчивее. 
- Мишань, постой… - Борис с тревогой глянул на китайца. – О чем ты говоришь?
- Белое. Все небо – белое…
Самойлов снова хлопнул по столу. Гаркнул сердито:
- Да что ты его слушаешь, едрысь-мадрысь?! Он же по-русски ни бельмеса! 
Но Борис уже сорвался, как подхлестнутый, метнулся к выходу. Хлопнула дверь. Через секунду капитан услышан страшный крик. 
- Тумааааааан! Прямо по курсу!
Самойлова словно водой холодной окатили. Пол уехал из-под ног, а комната вокруг пом-чалась каруселью. Он не заметил, как заставил себя подскочить и выбежать на палубу – ноги сами вынесли его наружу. В груди безумно клокотало, а спина от ужаса покрылась потом. 
На палубе звучали крики, перешептывания, грохотали спешные шаги. У носа корабля со-бралось человек десять, а со стороны столовой было видно, как подтягиваются еще. На лицах – страх, слепое любопытство. И это только поначалу. Скоро у людей появятся вопросы – и кого, вы думаете, они обвинят в первую очередь?
Самойлов поднял голову – оцепенел. Небо застилала плотная стена тумана, пышные ско-пления клубились и подрагивали, как живые – и сквозь них не получалось что-либо разгля-деть. Белое… Так вот что Сунн имел в виду!
Снова откуда-то возник Борис, весь красный, перепуганный, и заорал Самойлову в лицо:
- Меняем курс! Срочно! 
- Издеваешься? Мы ничего менять не будем! Там же Юля!
Старпом взглянул на него, словно на психа. 
- Мишаня, если мы войдем в туман… это конец!
- Плевать! Там моя дочь, и я пойду за ней, даже если придется прыгнуть в воду. Мы не меняем курс! Это приказ!
- Но люди…
- С ними все будет нормально! – Самойлов резко сбавил тон и наклонился к другу. - Про-сто успокой их, ладно? Только без твоих любимых сказок про сирен. 
- Самойлов, ты совсем больной?! Да мы же сдохнем, если не свернем!
Капитан наклонился к другу, сказал тихо-тихо:
- Борь… ну будь ты человеком! Она моя единственная дочь, я должен убедиться, что она жива, - Самойлов перешел на шепот. – Не поднимай, шумиху, умоляю. Не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.

 

***

Мотор заглох, когда они вошли в туманную завесу. Именно ее Кирилл так испугался, сделавшись белее полотна. Вокруг все стало белым, непроглядным, словно они попали в плотный вакуум. Виднелись только черные края покачивающейся лодки и согнувшийся си-луэт Кирилла. 
В тумане стало ощутимо холоднее. Юля обхватила себя руками, чувствуя, как зубы нача-ли постукивать. Безмерный шелест волн смешался с руганью Кирилла. 
Парень судорожно дергал трос, но результата это не приносило. В последний раз мотор лениво кашлянул и больше не издал не звука. Кирилл с опаской огляделся. Посмотрел на де-вушку – и его губы слегка дрогнули. 
- Без паники... Течение работает на нас. 
- Я говорила, что мы здесь погибнем! – Юля громко всхлипнула. – Ну зачем я тебе по-слушала?!
- Милая, все хорошо. Мы продолжаем двигаться. Немножко медленней, чем раньше, но… мы доплывем.
- Да ты с ума сошел?! Давай вернемся! Будем грести и, может, нас заметят на «Вальтере»! Я хочу домой!
Она уронила голову на грудь. Слезы обожгли глаза, пришлось покрепче стиснуть зубы и заставить себя успокоиться. Страх мешал соображать, но поддаваться ему было безрассудно. 
Кирилл не ответил. Вместо этого он подобрал валяющиеся две пары наушников, протянул одну из них девушке.
- Втыкай, - он постучал пальцами по мочкам ушей. 
- Что? Зачем?
- Втыкай! Без них мы пропадем!
Девушка с прищуром посмотрела на бойфренда. В сердце закралось нехорошее предчув-ствие, и она осмелилась спросить: 
- Ты знаешь, что это вокруг такое, да? Знаешь, откуда этот туман?
- Делай, что я говорю! – глаза его сверкнули сталью. 
Крик ударил оплеухой и заставил Юлю отстраниться. На лице тяжелой краской вспыхну-ла обида. Кирилл присел, с мольбой взглянул на девушку, как будто извиняясь. 
- Слушай, нам нельзя сдаваться… Ты мне веришь или нет? 
Юля шмыгнула носом, неуверенно кивнула. 
- А если веришь, слушай… - Кирилл глубоко вздохнул. – Мы найдем эту чертову землю, чего бы мне это не стоило. Но главное, не сдаваться, понимаешь? Кто ищет, обязательно найдет.
- Но…
- Это как идти на свет в конце тоннеля. Рано или поздно обязательно дойдешь! Но нужно верить. 
- А если нет там никакого света и мы просто-напросто погибнем?!
- Он есть. Всегда. Но лишь для тех, кто к нему отчаянно стремится. Если сделаешь, как я скажу, то все получится. Я обещаю, милая, мы проплывем! 
В воде послышалось бурление, зашелестело. Что-то крепко стукнулось о лодку и толкну-ло ее в сторону. Под днищем крепко вздрогнуло. Звук был похож на хлест рыбьего хвоста – и, судя по всему, их было много. 
- Втыкай! Втыкай, пока они нас не услышали! – Кирилл взмахнул связкой наушников. Кровь отхлынула от щек, глаза расширились, лицо исказила страшная гримаса. 
Юля не стала уточнять, о ком он говорит, молча взяла наушники, воткнула в уши. Шум воды вспороло резкое шуршание, которое сменилось ватной тишиной. И больше ничего не стало слышно.

Девушка свернулась на дне лодки и поджала ноги. Над головой зашуршал наушниками Кирилл, лег рядом. Теплое прикосновение шершавых рук заставило ее расслабиться, и стало чуточку теплее. Понимание, что рядом он, любимый и единственный защитник, успокаивало. 
А пока они прижимались друг к другу, словно два замерзших пса, вокруг лодки пошла мелкая рябь. Из воды одна за другой стали высовываться черные головы. 

Корабль начало трясти от топота. Люди толпились, всюду разлетались крики, изредка проскакивала сбивчивая речь, но тут же утопала в стадных воплях. Палуба ходила ходуном, пол то и дело вздрагивал, перед глазами, как мелькающие фотоснимки, проносились при-зрачные силуэты. Лица темные, размытые, и видно лишь безликие фигуры, суетящиеся – словно муравьи в гигантском муравейнике.
Небо заслоняли плотные белесые скопления, сквозь них едва проглядывали тусклые кру-пицы звезд. Ветра не было, но холод жег немилосердно. Туман наплыл со всех сторон, спря-тав от глаз почти весь мир. Угадывался только небольшой участок судна с бушевавшими на палубе людьми – и больше ничего. 
Самойлов стоял подальше от толкучки, чувствуя холодное посасыванье в животе. Рядом вздрагивал Борис – на лице застывшей бледной маской отразился ужас. Случилось то, чего они по-настоящему боялись. 
Паника. Давящая, безвыходная. 
- ТИХО ВСЕМ!
Самойлов вскинул руки, привлекая внимание толпы. 
Собравшиеся замерли, как будто всех одновременно хлыстнули кнутом. Полторы сотни заспанных чумазых лиц воззрились на Самойлова. Капитан сглотнул. По спине скользнула ледяная змейка. 
- Сейчас по очереди спускаемся в каюты! Женщины и дети остаются! Мы с Борисом и другими мужиками за оружием! Бегом!
- И главное, не создавайте толкотни! – поддержал Борис. – Себе же сделаете хуже!
Но никто и не подумал уходить. Мужики стояли злые, краснолицые, а женщины от страха сделались похожими на восковые статуи. Из-за спин выглядывали сонные детские лица. Ребятня смотрела с любопытством, остальные – с опасением и нескрываемой агрессией. 
- А не пошли бы вы! – прогрохотало из толпы, как выстрел из ружья. – Что за фигня во-круг творится?!
Самойлов схватился за голову. Хотел ответить, но язык словно в тиски зажали. На вы-ручку пришел старпом: 
- Успокойтесь! Мы попали в зону тумана! Обычного тумана…
- Обычного?! Тогда какого лешего нас посылают за оружием?! 
Толпа тревожно загудела. В первых двух рядах крики усилились, раздался топот, ругань, кто-то стал свистеть, а кто-то посыпать Самойлова угрозами. 
Самойлов стиснул зубы так, что челюсть хрустнула.
- Послушайте…
- Да мы и так тебя все время слушаем! – гаркнул седой сутулый старикан в очках с куд-рявой шевелюрой впереди толпы. – Ты у нас мужик авторитетный, вот и объясни, откуда здесь такой туман? И не говори, что не знаешь! 
- Все он знает, тварь трусливая! – донеслось откуда-то из центра столпотворения. – Скажи нам правду! 
Толпа согласно зашумела. Мужики в первом ряду стали украдкой переглядываться, губы их зашевелились. Самойлов ощутил прилив звериной злобы. Сейчас он был как муравей про-тив огромной стаи саранчи – беспомощный и жалкий.

Из толпящейся галдящей массы продолжали вылетать смелые фразы: 
- Зачем нам капитан, который лжет? Никто его не выбирал! 
- Так может, сами выберем достойного, который будет с нами честен?
Палуба взорвалась громогласным «дааааа!». 
- Вышвырнуть за борт этого лжеца!
Балаган рвануло оглушительное «хлоп!». Почти все головы в толпе пригнулись, и глаза собравшихся вспыхнули ужасом. Несколько мужчин в тулупах начали оглядываться, осталь-ные не рискнули даже шевельнуться. Стало непривычно тихо. 
Самойлов сам не ожидал такого поворота. Вздрогнул, обернулся.
За спиной стоял Борис, решительный и грозный. Правая рука смотрела в небо и уверенно сжимала пистолет. Из дула вытекала струйка дыма. Старпом ошпарил экипаж свирепым взглядом, выпалил, как заведенный:
- Считаю до трех! Не разойдетесь, каждого начну отстреливать!
Крик старпома громыхнул молнией и стер всю злобу с лиц собравшихся. Несколько се-кунд толпа безмолвствовала,