***
Сегодня в небе не видно звёзд — даже с самых высоких крыш,
А город сонно глядится в высь миллионами чёрных окон.
Бескрайний морок окутал всё — неприступная злая тишь:
И громкий стон, и чуть слышный пульс — поглощает незримый кокон.
Сегодня можно рыдать навзрыд, хохотать без причин до слёз.
Сегодня можно сойти с ума — не боясь показаться слабым,
Разрушить мир, что создать успел, сжечь до пепла последний мост,
Поверить в то, что проснувшись вновь, ты познаешь рай вместо ада.
Сегодня можно кричать во тьму — обо всём, что в душе таил.
Сегодня можно влюбиться в жизнь — до отчаянья, до предела...
А завтра первый рассветный луч всё вернёт на места свои,
И врач опустит веки тебе, простынёй накрывая белой...
***
В фиалковую ночь ты проведёшь меня,
Укрыв плащом от хищных взглядов посторонних.
Отныне я – твой грех. Я вышла из огня,
Но мрак в очах моих и холодны ладони.
Под кружевом небес, доколе спит луна
И не отбрасывают тени силуэты,
Мы будем собирать на призрачных холмах
Полыни горькой ароматные букеты.
А после я уйду за мёртвою рекой,
Что вьётся сквозь земные недра, пламенея,
Туда, где бесконечный царствует покой.
Я – дочь Аида и ослушаться не смею.
Ты вызываешь из небытия мой прах,
Как демоницу, силой чёрных заклинаний.
Ты даришь мне любовь с улыбкой на устах,
А темнота в себе скрывает нашу тайну.
Но расставаться мы с тобой обречены,
Покуда наши души в параллельных явях.
Так жди меня, прошу, где жёлтые холмы
Над Стиксом, резко обрываясь, нависают.
И если на заре не всколыхнет реки
Ладья сурового безмолвного Харона –
Сожги и брось на воду нежные венки,
Они туман рассветный горечью наполнят…
БЕЗ КРЫЛЬЕВ
Серую стену мне видеть - привычно и грустно.
Даже она (пусть и рядом, так близко – но мимо),
В небо стремится, как символ непостижимый..
Я руку тяну.. ладонью хочу прикоснуться.
И снова наполнится сердце холодом камня,
А тёмная высь увлечёт за свои пределы.
«Дайте мне крылья!» - кричу.. Но разве есть дело
Немой пустоте – до безумных моих желаний?
Плавно кружась, белый ворон слетает на стену,
Смотрит пронзительно, словно терзаясь вопросом -
«Нет, не покину я этот затерянный остров!
Вслед за тобой в грозовых облаках не исчезну!»..
Птица вспорхнёт и под куполом неба растает.
Снова волна разобьётся о камень со звоном,
Снова душа окунётся с отчаянным стоном
В звёзд немигающих россыпь и море без края..
***
Твоей крылатой, отчаянной девочки больше нет -
Она сломалась под долгим натиском темноты.
Она устала — поверишь? - разбила свои мечты
И схоронила осколки в глубинах души — на дне.
Она пыталась по лунным ступеням уйти Домой -
Но слишком зыбко.. и каждый шаг — кувырок назад,
Паденье в пропасть, мгновенье боли и звёзд каскад...
Она вернулась, под пение ветра да волчий вой.
А ночью снова, бессонницы выпив горчащий сок,
Она напишет кровавой краскою на окне:
«Твоей отчаянной, смелой девочки больше нет» -
Её ненужные крылья золою лежат у ног...
***
Для меня никогда этот город не будет чужим -
Он забрал моё сердце, взамен ничего не оставив.
Я забыта, разбита, навеки украдена им,
Я потеряна в нём; я пропала, отбившись от стаи.
Проходя неспеша мимо дремлющих окон домов,
Не увижу в их стёклах ни тени, ни отраженья.
Закричу в тишину, но никто не услышит мой зов,
Только эхо сочувственным отзвуком – мне в утешенье.
Не забыть мне мелодии грустные здешних ветров,
Горьковатый чарующий воздух, которым ты дышишь;
Длинных улиц, хранящих следы твоих лёгких шагов,
И ночей темноту, у которой спасения ищешь.
Покидая чужие миры один за другим,
Запирая все двери, одну лишь открытой оставлю:
Для меня никогда этот город не станет чужим –
Ты забрал моё сердце…
ТЫ теперь – моя стая.
Дожить до утра.
Средь пустынных просторов полей ночь раскинула сети.
Иней бережно травы укутал, укрыл серебром…
Нам бы только с тобой дотянуть, додышать до рассвета,
Крепко за руки взявшись, во тьме леденящей - вдвоём.
Мы - изгои, отшельники, в мире людей нам не место,
Нам камнями из уст их проклятия в спину летят.
Словно ядом, отравлена кровь наша - ярым протестом,
И пылает безудержным пламенем каждого взгляд.
Нам претит: уподобившись людям, скитаться без смысла,
Поддаваясь движению ветра с любой стороны.
Мы, как звери, на запах свободы отчаянно мчимся –
Две чернеющих тени меж отблесков ярких Луны.
Утомившись, укроемся в гроте, в скалистом ущелье,
Согреваясь друг другом и мягким теплом от костра.
Обещай: мы с тобою дойдём, доберемся до цели!
Нам бы только не сдаться.. И просто дожить до утра…
Голосом моря.
Сожми песок в своих ладонях – пусть он сквозь пальцы убегает,
Пусть разлетается по ветру и оседает на волнах!
Исчезнет пусть! (как я когда-то) и дном морским навеки станет!
Пусть упокоится в забвеньи меня – сгоревшей, прежней – прах.
Я одному тебе доверю хранить мою святую тайну.
Ты приходи сюда почаще, я буду ждать тебя всегда..
Ты обязательно услышишь мой шепот в россыпи хрустальной:
Когда вздымается на камни и разбивается вода.
На языке морского бриза я буду говорить с тобою.
Вдыхай меня - я пропитаю собою насквозь твою суть..
Я так скучаю по тебе.. Я на рассвете, из прибоя
Воскреснув радужным лучом, к тебе вернусь когда-нибудь..
***
Вечер апрельский окутал прозрачной прохладой.
Шепчутся ивы, склонившись у спящей реки.
Под переливы тревожные «Лунной сонаты»
Ты осторожно коснёшься изящной руки.
Нет, не проси Её в очи взглянуть твои снова –
Это так остро: как будто по сердцу клинком.
Знаешь, Она, не колеблясь – как прежде – готова
Вслед за тобой на край света идти босиком.
Дай Ей забыть, не зови Её призрачным эхом,
Всплеском негромким из чёрной застывшей воды..
Ты покидал эти земли, укрытые снегом,
Каплями крови свои обозначив следы.
Ты уходил, не простившись, за алым закатом
В сизую даль, вдоль невидимых прежде путей,
Ей оставляя лишь отзвуки «Лунной сонаты»
И бесконечно холодный безликий апрель…
***
Сквозь узкие окна своей ненавистной тюрьмы
Я вижу руины поверженной греками Трои.
У стен почерневших, где днём пировали герои,
Теперь только стоны и скорбные крики слышны.
Будь проклят мой дар! Сотни раз перед взором моим
Пылал этот город прекрасный и в прах обращался,
И заревом алым ночной небосвод освещался,
Стелился по улицам горький удушливый дым...
(О, сколько бы я отдала, чтоб хотя бы на миг
Покинули тени грядущего страждущий разум!
Оракула внутренний мир - искажён, безобразен,
А кровь отравляет в груди затаившийся крик)
Но вы не внимали словам моим. Вы, гордецы,
Смеясь, называли безумьем Кассандры виденья.
Узрите же сами великого царства паденье!
Свершилось пророчество. Вы же теперь – мертвецы!