Чудеса всё-таки случаются… Он понял всю истинность этого утверждения в то мгновение, когда, выскочив на улицу, увидел сворачивавшую за угол женщину. Ту самую женщину. Безошибочность догадки всколыхнулась внутри ярким огоньком, и Джерри помчался через дорогу, огибая автомобили, сжимая в руке заветную голубую туфлю… 
О, эта туфля! Столько времени… Столько времени прошло с тех событий. Самых мрачных событий. Грэнвилль до сих пор жил где-то глубоко в нём, напоминая о том утре, разделённый на две части. Был там Грэнвилль, жуткими снимками смотревший на людей со страниц газет и журналов, откликавшийся криками через радиоволны. А был и Грэнвилль, лежавший по утрам в его шкафчике, воплощённый в маленькой женской туфельке… Отправляясь домой в конце своей смены, Джерри каждый раз, осторожно оглянувшись, быстро вытаскивал туфельку и закрывал дверцу, опасаясь, что кто-нибудь из сослуживцев окажется рядом и всё увидит. Можно было подумать, что в этом крылось что-то постыдное. Глен иначе считал, конечно, а вот Рэй Уильямс – и Джерри чувствовал, что так и будет – в самом скором времени начал бы при его виде крутить пальцем у виска. 
Эта туфля… Он помнил всё. И мост, и поезд, и свой маршрут, пройденный в течение дня столько раз. Мог бы, наверное, даже сейчас сосчитать, как часто, проползая в сплющенный вагон, ударялся головой на своём пути. После очередного «Зараза!» Маргарет открыла правый глаз, сочувственно посмотрев на своего спасителя. 
- Очень больно? 
- Пустяк, - отмахнулся он, приступая к распиливанию металлических обломков вокруг тела женщины, - профессиональная травма. Я всё время упускаю из виду, насколько здесь низкие потолки. Привык работать в более просторной обстановке. 
В темноте послышался тихий смех. 
- А как же «Пардон за мой французский»? 
Джерри улыбнулся. 
- Прости, я снова забыл, что при даме нельзя ругаться. Ох, я тебя не порезал? 
Тишина. 
- Мег? Ты со мной? 
Пауза. Затем едва слышное: 
- Угу, - и уже чуть громче, - куда я денусь? 
- Мег, ты не отключайся, пожалуйста, хорошо? – осторожно попросил мужчина, стараясь устроиться поудобнее в узком пространстве из вещей и остатков вагона. - У меня тут всё в самом разгаре, я пропаду без твоей компании. 
Пауза. 
- Тогда расскажи мне что-нибудь, а я буду слушать, - предложила, наконец, Маргарет, - что вы там, кстати, говорили про мой голос? 
- Что? Ах, это…, - улыбнулся Джерри, не сразу поняв, о чём идёт речь, - тебе нужно работать на радио. С таким голосом у тебя был бы успех, ты знаешь? 
Кажется, в темноте он снова разобрал её тихий смех. Ему нравился этот смех, такой потрясающе живой и тёплый. 
- Мне как-то сказали, что у меня голос школьной учительницы, - призналась Мег, - я до сих пор думаю, был ли это комплимент или оскорбление. 
- Ну, дикция у тебя хорошая, - принялся рассуждать вслух мужчина, - не знаю, правда, как с характером. Держу пари, из тебя получилась бы отменная учительница: ты бы пугала детей плохими отметками и математикой. 
- Почему именно математикой? 
- Потому что хорошая дикция, я считаю, это конёк людей с радио или вредных учительниц математики. 
- Ты пользуешься тем, что я не могу до тебя дотянуться и отомстить…
Теперь уже настал черёд Джерри смеяться. А потом он рассказывал. Рассказывал, продолжая этот стихийно начатый, такой естественный диалог. Рассказывал о том, как в детстве спас дядиного котёнка, забравшегося высоко на дерево у них в саду. Родители так впечатлились, что почти сразу убедили и себя, и всех соседей, что маленький Джерри непременно будет спасать людей, когда станет взрослым. 
- Наверное, всего один котёнок может вот так иногда определить чью-то судьбу, - заметил мужчина теперь. 
Руки работали, а он говорил. О том, как уже давно мечтал сходить в театр, отдохнуть и оказаться одним из тех, кому не надо думать о планах эвакуации и чьём-то спасении. Не в кино, а именно в театр. Кино – это так, ерунда, оно есть на любом телеканале. Театр же – совсем другое дело. Но в последнее время что-то постоянно мешало, в результате чего, он не то, что достать билеты не мог, но даже не выяснял толком, на что эти самые билеты имелись. 
- Да и потом, - вздохнул Джерри, поворачиваясь и счастливо избегая на сей раз удара о «низкие потолки», - в театр нужно ходить с кем-то. Одному – это неправильно. 
«Кем-то», по его мнению, должна была быть дама. Несомненно. Но подходящей кандидатурой могла считаться разве только его младшая сестра, с которой он не согласился бы на подобный вечер ни за что на свете. 
- Нет, ты не подумай, что я её не люблю, - тут же поспешил оправдаться мужчина, - Лиза очень милая. Она бы тебе понравилась, она вообще всем нравится, есть у неё такая замечательная особенность. Она разбирается в моде, и у неё очень лёгкий характер. Но делом всей своей жизни Лиза видит то, чтобы наладить мою личную жизнь. И каждый раз, когда она об этом вспоминает, я вынужден трусливо отступать… 
Позднее, уже потом, после всего, он диву давался, вспоминая те свои рассказы. Великий Боже, если бы кто-то слышал их с Маргарет разговор, решил бы, что беседуют два друга, привыкшие к взаимным шуткам и подтруниваниям! Сидят где-нибудь и болтают. Как будто не они, кто-то другой находился в самой гуще событий, под тем, что осталось от моста, там, где ещё недавно существовала железнодорожная станция… Словно они были знакомы целую вечность и, заключая этакое негласное соглашение, говорили теперь на отвлечённые темы. Никакой работы, про что-нибудь иное. Про Сидней, про её сына, который «в таком возрасте, что ещё немного – и я перестану его понимать». И можно было подумать, что это не она лежала в покорёженном вагоне, и это не он вытягивал её из-под завала, испытывая некоторую неловкость от того, как именно её приходилось вытягивать. 
- Мне жаль, что мы с тобой познакомились именно так, Джерри, - зажмурившись, когда сверху в очередной раз что-то посыпалось, грустно сказала Маргарет. Но мужчина, закрыв её собой, лишь покачал головой. 
- С нами по-другому и не знакомятся, милая. Я уже привык. 
А потом всё закончилось. Ещё несколько рывков – и они выбрались. И Маргарет, державшаяся до последнего, поняв, что самое страшное позади, отключилась в его объятиях, оставив на рукаве формы Джерри остатки слёз и косметики. И мужчина, зная уже, что до появления врачей осталось не так много, наклонился, поцеловав водопад её перепутанных густых волос и с удивлением отметив, что при свете они, оказывается, тёмно-рыжие. 
- Ты героиня, Мегги, ты просто молодец… 
Он чувствовал себя марафонцем, счастливо достигшим финиша и сорвавшим заветную ленту. И, пребывая в этом состоянии, смешанном из отчаяния и радости, возвращаясь мысленно к тем, кому удалось сегодня спасти, не сразу понял, на что указывает Глен. На земле, прямо возле разрушенного вагона, у которого они сидели, лежала, напоминая о себе, одинокая голубая туфелька… 
- Вот чёрт! 
Джерри, схватив её, вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. Но, конечно, было уже поздно, автомобиль скорой помощи давно уехал. И только тут мужчина осознал, что попал в совершенно немыслимую ситуацию. Он, успевший проговорить с Маргарет несколько часов просто ни о чём, не спросил самого главного и нужного – ни её фамилии, ни адреса, ни станции, на которой она села в поезд… Ничего. Он, занимавшийся её спасением как от тяжёлых обломков, так и от мрачных мыслей, даже не узнал, в какой госпиталь её увезли, не разобрался толком в том, как она выглядит, вот дурак! И всё, что ему теперь было известно – это цвет её волос и размер груди… 

* * *
Шло время. Он успел не раз и не два досадить Рэю Уильямсу, слыша вновь и вновь в ответ: «Мы не занимаемся поисками мифических Золушек!». Отчего мифических – он уже знал. Ну да, конечно, произошла нелепейшая досаднейшая ошибка, её почему-то внесли в список погибших пассажиров. Естественно, люди в таких историях порой погибают, он знал это не понаслышке, с подобной работой странно не знать. Привык уже к этому факту. Но Маргарет, Маргарет-то то была живой, настоящей! Она ему не приснилась! Да, чёрт возьми, он же столько времени проболтал там, внизу, стараясь вытаскивать женщину так, чтобы не потревожить её сломанное плечо! И эта туфля, которую он после смены всегда уносил домой, будто счастливый талисман… Туфли ведь с неба не падают, а? Они кому-то принадлежат, ну почему инспектор этого не понимает?! 
И почему он не только не расспросил её, но и не сообщил собственных данных? Подперев голову рукой, Джерри сидел за столом, рассматривая уже в который раз свой трофей. Туфелька была изящной, даже кокетливой, вероятно, приятного светло-голубого цвета. В первый же день он привёл её в порядок, хорошенько почистив, так, что находку хоть теперь можно было выставлять на витрину дорогого магазина рядом с табличкой «новая коллекция». Почему именно дорогого – Джерри сам не знал. Чувствовал лишь интуитивно, что такой обуви место в изысканных коробках, откуда её достают столь же изысканные женщины. Припоминая в деталях те несколько часов на станции, старался представить себе, как же выглядит Маргарет, когда она в полном порядке. Образ всякий раз получался разным, но неизменно красивым. Наверняка у неё были поклонники. У изысканной женщины, пусть даже вдовы, которая носит такие туфли, всегда есть поклонники… Она часто улыбается, улыбка тоже непременно красивая. И она часто смеётся… 
Джерри помотал головой. Кажется, куда-то не туда занесло. Он ведь просто хотел вернуть ей пропажу, так? И ещё убедиться, что всё в порядке. Маленький такой постскриптум, эпилог к выполненной работе… Но, мысленно утверждая это, всякий раз начинал сомневаться. Только ли в туфле было дело? Конечно, не давали покоя и прочие спасённые тоже, Грэнвилль вообще долго ещё не выходил из головы, не только у него, следовало думать, но и у всех. Но Маргарет… Было в ней что-то особенное, не поддававшееся определению. Что-то, проскальзывавшее в их разговорах. Джерри поймал себя на том, что не прочь был бы говорить с ней ещё, дольше. Просто общаться, обо всём и ни о чём. Но, конечно, знакомство и обстоятельства решили за него. 
Интересно, вторая туфля ещё у Мег? Или уже давно выброшена и забыта, бесполезная без своей пары? Сколько раз у неё была, наверное, возможность так поступить и избавиться вместе с обувью от последнего напоминания? А сколько женщин по имени Маргарет могут жить между Сиднеем и Маунт-Виктория? Он уже всерьёз намеревался заняться выяснением этого лично, когда прямо над ухом грянуло всё определившее: 
- Если поспешишь, ты её догонишь. 

* * *
Чудеса всё-таки случаются… Он понял всю истинность этого утверждения в то мгновение, когда, выскочив на улицу, увидел сворачивавшую за угол женщину. Ту самую женщину. Из всех прохожих, коих он боковым зрением успел заметить, только у неё были такие волосы. Тёмно-рыжие… Безошибочность догадки всколыхнулась внутри ярким огоньком, и Джерри помчался через дорогу, огибая автомобили, сжимая в руке заветную голубую туфлю… 
- Эй, подождите! 
Неужели это она? Здесь? Нашла его? Женщина, услышав оклик, остановилась, оборачиваясь. И в это самое мгновение он понял, что пропал, что ему совершенно не важен разнос, устроенный за неофициальный выезд в Грэнвилль, равно как и то, что он услышал и мог бы услышать позднее. Потому что женщина спросила его имя, тем самым голосом. Потому что это была Она… 
«Ты дурак, Джерри Бухтманн, - мысленно заметил себе мужчина, - ты вытащил из ада этого ангела и даже толком не рассмотрел!» 
Она была красива. Красива как-то необычно и несовременно. Маленькая, хрупкая, с ярко-голубыми глазами и облаком великолепных волос. Такие женщины не ходят толпами по улицам Сиднея. Они вообще встречаются редко, исключительно в искусстве, а вот улыбаются часто. И от этого становятся ещё красивее… 
Сколько он хотел бы сказать, сколько спросить… Так часто представлял, как, поборов очередное восклицание инспектора про выдуманную Золушку, находил бы её адрес. Или имя и фамилию, а уже потом адрес. Всякий раз ситуация в его воображении менялась, но неизменно оканчивалась встречей. И он бы при этом говорил с Ней. Как тогда, в поезде, столь непринуждённо, естественно, словно они сидели в кафе и смеялись. Столько сказать… А в реальности всё уложилось слов в десять. Скомканных, дурацких, официальных. И каких-то бессмысленно-пустых. «Это же наша работа, не так ли?» Как будто отвечал на вопрос интервью. Они стояли так, не зная, что сделать, не находя нужных слов. Точно за ними наблюдали, призывая соблюдать какие-то негласные нормы, играть роли чужих незнакомых людей… 
А потом Маргарет обняла его. Просто так, шагнув вперёд, рванув прочь от этих условных норм и непонятных ролей. Обняла, вновь став той Мегги из Грэнвилля. Обняла, почти моментально отстранившись и прощаясь. И условности, забытые на один ярчайший момент, снова затянули всё, вернув его на землю. Джерри, проведя пальцами по щеке, которой всего мгновение назад касались её шелковистые кудри, понял, что идёт обратно по тротуару. Назад. К работе. И лишь тёплое прикосновение к коже почему-то не угасало, не забывалось. 
Пять шагов… «Вы, должно быть, Маргарет?» «Это же наша работа…» Ты дважды дурак, Джерри. Ну разве так говорят о спасении женщин? И что это за пожимания рук, словно вы были на приёме у премьер-министра? 
Десять шагов… Маргарет. Она не Маргарет, она – Мегги. Маргарет слишком тяжеловесно для такого создания, она же вся как будто из фарфора была! Маленькая фарфоровая Мег. И, чёрт возьми, он снова не узнал, где она живёт! 
Пятнадцать шагов… А оно ему полагается, это знание? Кто он, в сущности, такой? Простой пожарный, мистер Бухтманн, которому и в Грэнвилль-то, видите ли, не следовало ехать! Чужие люди. Всё правильно, чужие вы и есть. Тебе дали шанс познакомиться с ней дважды. А второй раз вышел ещё более нелепым, чем первый… 
Двадцать шагов… «Благослови тебя Боже, Джерри!» Этот её порыв, этот её шаг вперёд против его «Вы, должно быть, Маргарет?» Четыре слова, почти перечеркнувшие всю неуклюжую официальность… 
Двадцать один шаг… Забудь, приятель. Займись своими проблемами. У тебя их достаточно. 
Двадцать два шага… Она уже давно выбросила тебя из головы, у неё есть работа, сын. Поклонники, в конце концов! Своя жизнь. 
Двадцать три шага… У неё хватает тех, с кем можно поговорить. Изысканные женщины всегда имеют круг общения. И всё же… И всё же… 
Двадцать четыре шага… «Мне жаль, что мы с тобой познакомились именно так, Джерри…» 
Двадцать пять шагов и… 
- Мегги! 
Он знал, что уже поздно, что она ушла давно. Её походка была упругой и быстрой, даже высокие каблуки не мешали. Такие женщины всегда ходят быстро и везде успевают. Он знал, что пустой улице кричать бессмысленно, что сам виноват, следовало раньше думать. И, обернувшись, никак не ожидал того, что она окажется там же, на том самом месте, где они разошлись. Женщина стояла посреди тротуара, с неуверенным сомнением глядя вслед своему спасителю, как будто ожидая, предчувствуя, что это не конец. Увидев, что он оглянулся, Маргарет медленно шагнула вперёд. 
И он вдруг понял, это – действительно не конец. Маленькая голубая туфелька и правда стала его счастливым талисманом, подарив уже второй шанс за последние несколько минут. Работа – это одно, профессиональный долг, всякие условности и прочее. Но да, он хотел её увидеть, хотел с ней поговорить! Рискнуть зайти ещё дальше, раз уже зашёл далеко! И она, она ведь не ушла… 
- Мег, слушай, я знаю, что с моей стороны это совсем не скромно, - быстро заговорил мужчина, - и теперь ты точно сможешь наградить меня той обещанной пощёчиной, но… 
В её глазах застыл немой вопрос. 
- Возможно, это не самая лучшая идея. И я, безусловно, пойму, если ты – независимая женщина и не любишь такие вещи. Поверь, всё это сказано не под влиянием момента. Я действительно много думал о тебе… И очень хотел бы увидеть тебя снова, говорить с тобой. Чтобы время и место были подходящими, чтобы ты была в порядке при этом, а я ни обо что не бился головой… 
Её губы тронула улыбка. 
- Если позволишь, я бы хотел хоть немного узнать тебя получше…
Ну вот, сказал. И даже угроза возможной пощёчины не отменила того, что сразу стало легче. Решительно подавив первый порыв пугливо зажмуриться, он продолжал смотреть на неё, на эту внешне хрупкую, но такую сильную женщину, заново рождённую, по сути, и теперь смущённо разглядывавшую туфлю в своих руках… Мгновение помедлив, Маргарет вновь подняла на него глаза. И тогда Джерри, готовый в душе к чему угодно, убедился уже во второй раз, что чудеса случаются, что некоторые истории оканчиваются не точкой, а перспективой: 
- Знаешь… А почему бы и нет?